Университет. Начало деятельности
Во время летнего отдыха в одном из предгорных селений Валентин Феликсович был срочно приглашен к молодой женщине, внезапно потерявшей сознание. Пульс не прощупывался — резко упало кровяное давление —коллапс. Что делать? Профессор полотенцами быстро и туго бинтует руки и ноги и придает им вертикальное положение, что резко уменьшает в них циркуляцию крови и быстро повышает ее объем в сосудах головного мозга и внутренних органов. Через некоторое время появился пульс. Больная пришла в сознание и благополучно транспортирована в Ташкент.
Митрополит Сергий предлагал епископу Луке высокие церковные должности во многих городах страны, от которых он категорически отказался и подал прощение об увольнении на покой. Отставка была принята, и профессор Войно-Ясенецкий посвятил себя целиком медицинской деятельности. Она была прервана выстрелом, которым был убит в собственном доме профессор Михайловский .
Заведующий кафедрой физиологии Ташкентского медицинского института профессор Михайловский многие годы занимался проблемой оживления организма. Около двух лет он держал у себя на кафедре в ванне в специальном растворе труп сына, надеясь его оживить. Естественно, многие считали ученого-материалиста психически неполноценным. Вместе с тем им был опубликован ряд интересных работ по вопросам физиологии.
Следственные органы долго разбирались в этом запутанном деле. Первоначальная версия — самоубийство. В дальнейшем по подозрению в убийстве была арестована жена покойного Гайдабурова, у которой при обыске обнаружена записка, подписанная доктором медицины, епископом Лукой и скрепленная личной его печатью: “Удостоверяю, что лично мне известный профессор Михайловский в течение двух последних лет психически ненормален”.
На допросе Валентин Феликсович объяснил этот документ; “По многим жизненным поступкам я считал и считаю, что проф. Михайловский был психически ненормальным человеком, хотя как к врачу он ко мне никогда не обращался. Справку я выдал из милосердия, чтобы помочь вдове упростить процедуру церковных похорон, которые без установления нарушения психики у самоубийцы были невозможны”.
Эта записка связала Войно-Ясенецкого с судебным делом, которому в дальнейшем была предана политическая окраска — об участии церковников в убийстве профессора-материалиста.
Этот уголовный процесс совпал с новой волной гонений на церковь. Отношение к религиозным деятелям определялось тем же сталинским тезисом об обострении классовой борьбы по мере успехов социалистического строительства. И церковь как институт, который нельзя отделить от общества, вместе со всем обществом пережила страшные последствия применения сталинской теории на практике.
6 мая 1930 года В.Ф.Войно-Ясенецкого арестовали, и только через год — 15 мая 1931 года — решением чрезвычайной тройки ОГПУ он был приговорен к ссылке на три года с исчислением срока со дня ареста. Войно-Ясенецкому вменялось в вину подстрекательство к самоубийству профессора Михайловского. В Архангельске ему была разрешена медицинская практика без хирургии, отчего он очень страдал. “Хирургия — это та песнь, которую я не могу не петь”, — писал Валентин Феликсович домой. В ноябре 1933 года архангельская ссылка кончилась. Короткий период он жил и работал в Москве, Феодосии, снова в Архангельске, затем в Андижане. И, наконец, вернулся в Ташкент, где вместе с семьей поселился в небольшом домике на берегу Салара, недалеко от польского костела. Валентин Феликсович — одновременно епископ Сергиевской церкви, расположенной на углу Асакинской и Пушкинской улиц, и заведующий недавно открытым отделением гнойной хирургии в Институте неотложной помощи. В отделении под его руководством работали хирурги М.А.Ротенберг, Г.Ильин, С.А.Масумов, Р.К.Федермессер, А.И.Беньяминович и др. — будущие профессора и доценты хирургических клиник. В 1935 году профессор В.Ф.Войно-Ясенецкий приглашается на руководство кафедрой хирургии Института усовершенствования врачей, а в декабре этого же года Наркомздрав УзССР присуждает ему ученую степень доктора наук без защиты диссертации. Как будто все примирились с “двойной” деятельностью Валентина Феликсовича. В его рабочем кабинете целый угол занимали иконы, среди которых было много ценных, а в доме — никакой роскоши, только все самое необходимое.